Тяжелый металл: На чем разбогател конкурент Ахметова

В юности Сергей Тарута серьезно занимался велоспортом. "Это тяжелая история: 100–150 километров без отдыха каждый день",  – вспоминает он.

Спортивная закалка не бывает лишней. Фанатичный трудоголик, полностью выкладываю­щийся на работе,  – так характеризуют одного из основателей и совладельца металлургической корпорации ИСД все, кто с ним когда-либо работал. «Он постоянно или в самолете, или с телефоном возле уха. Наверное, и спит с ним»,  – шутит футбольный журналист Марк Левицкий, знающий бизнесмена по работе с донецким «Металлургом» (Тарута финансирует клуб). В первой половине нулевых бывали месяцы, когда предприниматель проводил на земле меньше времени, чем в воздухе, отмечает его бывший подчиненный. «Тарута приобрел себе такую модель Nokia, у которой был мощный аккумулятор, и купил еще одну батарею про запас»,  – рассказывает он.

Последние годы Тарута снова живет в воздухе. После кризиса ему пришлось вытаскивать свое детище из долговой ямы. И это ему почти удалось.

Летом 1993-го мариупольский металлургический комбинат «Азовсталь» представлял собой жалкое зрелище. Устаревшее оборудование, страшный чад из труб  – вот что увидела тогда корреспондент The New York Times Джейн Перлез. В отделе внешнеэкономических связей перед ней открылась совсем другая картина: жалюзи на дистанционном управлении, черные кожаные кресла, освежитель воздуха в кабинете 38-летнего Сергея Таруты, руководившего сбытом на внешних рынках. В Мариуполь Перлез приехала ради встречи с ним: с легкой руки Таруты «Азовсталь» стала первым украинским меткомбинатом, наладившим поставки в США.

«На внешних рынках мы, как правило, продавали тонну стали на $100 дороже, чем другие украинские производители»,  – говорит Тарута. Ноу-хау заключалось вот в чем: «Азовсталь» поделила регионы США и Европы между несколькими крупными трейдерами, чтобы те не сбивали цены на металл, конкурируя за одних и тех же потребителей.

«Он предприниматель от Бога,  – считает бывший директор по персоналу «Азовстали» Анатолий Лытюк.  – Бизнес-жилка у него с рождения».

Тарута вырос под Мариуполем, который тогда назывался Ждановом. Отец работал в смежной с «Азовсталью» строительной организации, мать  – в собесе. «На огород приходилось, наверное, 70–80% всего семейного бюджета,  – припоминает бизнесмен.  – Со второй половины февраля по октябрь я пахал на участке по пять-шесть часов в день». Тарута умудрялся находить время и на спорт. Сначала занимался в футбольной секции, а «когда тренер запил и команда разбежалась», увлекся шоссейными велогонками. Во время учебы в Ждановском металлургическом институте к списку увлечений добавился альпинизм.

«Простой, добродушный, нежадный  – так отзывается о Таруте Николай Калабухов, капитан велокоманды, в которой он выступал.  – Его добротой пользовались: старшие ребята могли взять у него колеса на время, а потом забыть отдать».

«После школы  – тренировка. Сто километров откатался  – и на огород работать. Потом уроки. И так каждый день,  – рассказывает Тарута.  – Трудоголизм  – наша семейная черта».

Карьеру на «Азовстали» Тарута начинал мастером в мартеновском цеху. Попасть в престижный отдел внешнеэкономических связей помог случай. В отделе неожиданно появилась вакансия. «Товарищ одного из моих братьев, работавший на этой должности, уехал в Чехословакию. Когда мы что-то вместе отмечали, я всех развозил, так как был непьющий,  – смеется Тарута.  – Он меня и рекомендовал».

Тарута сразу обратил на себя внимание. «Колоссальное трудолюбие сочеталось в нем с пытливостью ума: ему все было интересно, он очень быстро учился»,  – вспоминает бывший коммерческий директор «Азовстали» Георгий Остапенко.

Руководил комбинатом Александр Булянда, славившийся крутым нравом. «Как-то он разжаловал своего главного инженера из-за того, что заподозрил его в сговоре с директором ММК имени Ильича Владимиром Бойко,  – рассказывает бывший министр промышленности Валерий Мазур.  – Бойко лоббировал объединение своего комбината с «Азовсталью», а Булянда был категорически против».

Не ужился с Буляндой и Тарута. В 1995 году он ушел с комбината. «Сергей Алексеевич никогда не боялся иметь особое мнение»,  – отмечает Мазур. Вместе с ним ушло две трети подчиненных. «Я никого не агитировал, это было добровольное решение ребят»,  – подчеркивает Тарута.

К тому времени он понял, что пора создавать собственный бизнес. Были знания, была команда. Имелись и связи.

Еще в 1993-м правительство навязало «Азовстали» «партнера»  – корпорацию «Атон», за которой стояли авторитетный предприниматель Евгений Щербань и советник премьер-министра Леонида Кучмы Игорь Маркулов. Кабмин обязал комбинат в течение двух лет отдавать «Атону» 2 млн т металлопроката ежегодно для поставок на экспорт. А фирма Щербаня и Маркулова должна была поставлять сырье для производства этой продукции. Булянда и Тарута выдвинули условие, чтобы квоту «Атона» продавал внешнеэкономический отдел комбината. «На нас оказывали психологическое давление: были разные намеки,  – рассказывает Тарута.  – Но мы его выдержали, и они согласились работать через нас по договору комиссии. Со временем наши команды подружились, и никаких трений больше не возникало».

Когда Щербань и его люди узнали о ссоре Булянды и Таруты, они решили перетянуть толкового менеджера к себе. «В результате переговоров с Тарутой и его правой рукой Степаном Челаховым было принято решение о создании трейдерской компании как части нашей корпорации»,  – говорит бывший директор «Атона» Владимир Коротун. Так в 1995 году появилась на свет фирма «Азовимпэкс». Все расходы по ее финансированию взял на себя Щербань. Тарута был назначен генеральным директором и получил 20%-ю долю, которую поровну разделил с Челаховым.

Первым проектом компании была закупка слябов у «Азовстали» и их поставка для переработки на ММК имени Ильича. Как удалось склонить к сотрудничеству Булянду? «Использовали, как сегодня говорят, админресурс: Женя со своим однофамильцем, донецким губернатором Владимиром Щербанем, его убедили»,  – объясняет Коротун. Впрочем, фирма не испытывала недостатка и в «рыночных» клиентах. Услугами «Азовимпэкса» пользовался, например, предприниматель Леонид Черновецкий, занимавшийся торговлей электроэнергией.

«В то время все только учились продавать,  – говорит Лытюк с «Азовстали».  – А Сергей  – с опытом, связями  – уже тогда умел это делать очень хорошо».

Но долго рулить «Азовимпэксом» Таруте не пришлось. Очень скоро его знания понадобились для куда более масштабного проекта.

В середине 1990-х украинская промышленность научилась работать почти без денег. «В Донецкой области тогда за газ не рассчитывалось 55–60% предприя­тий»,  – вспоминает Тарута.

Первый вице-премьер Павел Лазаренко поделил регионы страны между крупными газотрейдерами. Донбасс отошел ЕЭСУ и российской «Итере». Но донецкие не собирались отдавать ключи от местных промышленных гигантов чужакам. Хозяева Донбасса решили создать структуру, которая сама будет поставлять местным предприятиям газ и сбывать их продукцию. По словам Таруты, эдакий гибрид Госплана и Госснаба.

Автором этой идеи бизнесмен называет основателя компании «Данко» Александра Момота. Ее поддержал и Виталий Гайдук  – заместитель губернатора, курировавший промышленность.

Встал вопрос, кто выстроит всю работу. Евгений Щербань предложил кандидатуру Таруты. Не все местные авторитеты ее поддержали. Тот же Булянда возражал, что есть, мол, более уважаемые люди, например основатель концерна «Энерго» Виктор Нусенкис. Но руководить компанией все-таки поставили Таруту.

В число основателей «Индустриального союза Донбасса» (ИСД), созданного в декабре 1995-го, вошли «Данко» Момота и Донгорбанк Рината Ахметова. «На том этапе никакого оперативного участия в делах корпорации Ахметов не принимал»,  – отмечает Тарута. Еще одним учредителем ИСД стала строительная фирма «Азовинтэкс», основанная Тарутой и его братом Александром.

Поначалу доля в ИСД имела чисто символическую ценность. «Это была «оболочка» без каких-либо активов: идея и кучка фанатиков вокруг нее»,  – констатирует Тарута. Капитал, которым располагала компания, составлял $240 000.

Задача ИСД заключалась в том, чтобы связать предприятия области бартерными цепочками, по которым в одном направлении двигалась бы их продукция, а в другом  – газ, который закупали у «Итеры» и ЕЭСУ.

Вопрос с клиентурой решили очень просто. В феврале 1996-го губернатор Щербань велел всем предприятиям области получать газ только через ИСД. «Компания, с одной стороны, пользовалась поддержкой местной власти, с другой  – неформальных хозяев Донбасса,  – говорит бывший вице-президент ИСД по корпоративным правам и инвестициям Александр Пилипенко.  – Разумеется, никто не мог отказать им».

К корпорации он присоединился в 1996 году и проработал в ней 15 лет. «От Таруты веяло мягкостью, интеллигентностью,  – описывает Пилипенко свое знакомство с руководителем ИСД.  – Это было несколько неожиданно для главы компании, имевшей столь устрашающую репутацию».

Стратегическое значение для ИСД имел Харцызский трубный завод (ХТЗ)  – главное звено цепочки «уголь  – кокс  – лист  – штрипс  – труба». Трубы большого диаметра, которые выпускал ХТЗ, были нужны «Газпрому», и «Итера» охотно принимала их в качестве платы за газ. «Благодаря ХТЗ мы закрывали примерно 60% расчетов по всей области»,  – говорит Тарута.

В первый год ИСД поставил 5,5 млрд куб. м газа  – почти 8% всего объема, потребленного страной. Несмотря на внушительный оборот, корпорация, по словам Таруты, ничего не зарабатывала, и целесообразность проекта стала вызывать сомнения у его инициаторов. «К компании охладел даже Момот»,  – утверждает он.

В мае 1996-го Момот стал жертвой заказного убийства. Через полгода та же участь постигла еще одного покровителя ИСД  – Евгения Щербаня. В сентябре 2007 года Тарута в разговоре с послом США в Украине дал емкую характеристику боссам донецкого клана: «Они все мародеры». Выдержки из этой трехчасовой беседы обнародованы на интернет-­ресурсе WikiLeaks. Сегодня при упоминании того высказывания Тарута морщится: «Мои слова перекрутили».

Весной 1996-го правительство возглавил Лазаренко. По версии Генпрокуратуры, именно он стоял за устранением Щербаня и Момота. Они, мол, мешали ему переделить газовый рынок. Эта версия выгодна прокуратуре, потому что позволит предъявить еще одно обвинение Юлии Тимошенко.

Тарута призывает не демонизировать Лазаренко. «Вот сегодня говорят: Лазаренко Юлю больше любил. Ничего подобного, он «любил» всех в равной степени»,  – отмечает он. Когда ИСД только разворачивал свою деятельность, Лазаренко несколько раз предлагал Таруте работать на него. Forbes обратился к Лазаренко с предложением дать комментарии для статьи. Экс-премьер этой возможностью не воспользовался.

Для ИСД наступила черная полоса. В июле 1996-го Владимир Щербань был снят с губернаторского поста, после чего на компанию «наехала» налоговая. «У нас прошли «маски-шоу»: изъяли документы; блокировали работу; приехала комиссия, не понимавшая разницы между углем и коксом, которая предъявила нам претензии на $128 млн»,  – рассказывает Тарута.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: В Украине появилась первая десятка миллиардеров

Другой проблемой ИСД стали огромные долги перед поставщиками. «На переговорах с «Итерой» я выкручивался как мог: убеждал, что вскоре их ждет великое счастье, едва ли не лезгинку танцевал»,  – говорит Тарута. По его словам, будущее компании выглядело настолько бесперспективным, что Донгорбанк и «Данко» решили выйти из состава акционеров. «Они боялись, чтобы их не «зацепило» в этих проверках»,  – объясняет Тарута.

Из инициаторов создания ИСД в помощниках у него остался только вице-губернатор Гайдук. Его фирма «Визави» вошла в капитал корпорации. Гайдук отказался давать комментарии для этой статьи.

«Мы вкалывали до четырех-пяти часов утра,  – вспоминает Тарута.  – И когда бы ни ушли домой, приходили в офис в 8:30». Крутились как могли. «Некоторые толлинговые схемы, которые мы реализовывали, насчитывали до 13 участников,  – рассказывает совладелец ИСД.  – Мы первыми в Украине начали работать с векселями: у нашего финансового директора даже кличка была Володя Вексель».

На то, чтобы рассчитаться с долгами, ушло около двух лет. «Только году в 1998-м мы стали компанией с реальным потенциалом, появились деньги,  – отмечает Тарута.  – Теперь наше будущее зависело от того, сможем ли мы приватизировать перспективные предприятия».
Тарута беседует с репортером Forbes в понедельник. Накануне финансируемый им «Металлург» был разгромлен «Шахтером» Рината Ахметова со счетом 4:0. «В футболе мы не столь фанатичны, как Ринат,  – разводит руками бизнесмен.  – И не стремимся быть лучшими, как в металлургии. Считаемся с затратами».

Два из четырех голов в ворота своей бывшей команды забил полузащитник «Шахтера» Генрих Мхитарян. В 2010-м Ахметов приобрел его за $7,5 млн.

Тесное сотрудничество самого богатого бизнесмена Украины с ИСД началось со второй половины 1990-х. В то время Ахметов владел Енакиевским метзаводом и положил глаз на «Азовсталь». Комбинат интересовал и Таруту с Гайдуком. «На «Азовсталь» претендовали многие структуры. Мы и Ринат понимали, что лучше объединить усилия»,  – поясняет Тарута.

Какими были условия сотрудничества? Тарута не вдается в подробности, лишь отмечает, что никаких юридических соглашений не заключалось.
Новый партнер был ценен для Ахметова тем же, чем и для предыдущих своих покровителей: экспертизой. Тарута хорошо разбирался в металлургическом бизнесе и мог эффективно его развивать.

В 2001 году ИСД стал контролирующим владельцем «Азовстали» и Харцызского трубного завода. «Была договоренность, что мы выступим покупателем, а потом передадим права собственности новой структуре, которую создадим вместе с Ахметовым»,  – объясняет Тарута.

У совладельцев ИСД были и собственные проекты. Они получили контроль над Краматорским меткомбинатом имени Куйбышева, Днепропетровским трубным заводом, Алчевским коксохимом и другими предприятиями. Впрочем, по своему потенциалу все они были несравнимы с «Азовсталью» и ХТЗ.

Брак по расчету между Ахметовым и ИСД был расторгнут году в 2002-м. Что пошло не так?

По словам Таруты, партнеры разошлись в вопросе дальнейшей стратегии. «Я склонялся к тому, что нужно модернизировать приобретенные предприя­тия»,  – говорит он.

Став капиталистом, Тарута в душе остался металлургом. «Когда мы подходили к нему с каким-либо проектом по металлургии, он, хотя к тому времени уже переключился на вопросы стратегии, мог нас словить: «здесь вы неправы»,  – вспоминает один из бывших сотрудников ИСД.  – Это его родная стихия».

Тарута мечтал вырастить в Украине металлургическую корпорацию, которая превосходила бы в эффективности серьезных зарубежных игроков. Свои надежды он связывал с «Азовсталью». «Перед этим комбинатом у меня были моральные обязательства: я состоялся на нем как профессионал»,  – признается бизнесмен.

У Ахметова была другая цель. «Ринат хотел тратить средства на приобретение новых активов,  – отмечает Тарута.  – А мы не могли участвовать в этом процессе деньгами наравне с ним».

Ахметов отказался давать комментарии для статьи.

Лучшие активы ИСД  – «Азовсталь» и ХТЗ  – отошли Ахметову. С бывшими партнерами он расплатился деньгами, оставил им около 33% акций Алчевского меткомбината и дал обещание не участвовать в дальнейшей приватизации этого завода, а также Днепровского меткомбината имени Дзержинского.

Основателям ИСД фактически пришлось начинать все заново. Алчевский меткомбинат трудно было назвать привлекательным активом. С предприятия кормилась масса сомнительных фирм-посредников, один из его гендиректоров умер от сердечного приступа, другой был убит. Завод проходил санацию. «За Алчевск не было особой борьбы: все считали, что это металлолом»,  – говорит Тарута. На Днепровский комбинат претендовала также группа «Приват», но в 2003 году ИСД обошел ее, приобретя 98% акций предприятия на приватизационном конкурсе.

Тарута отошел от оперативного управления корпорацией в 2002-м. «Компания начала активно развиваться, мне нужно было сосредоточиться на стратегии»,  – объясняет он. Генеральным директором ИСД стал начальник управления металлургии Олег Мкртчан.

Они познакомились в начале 1990-х. Тарута работал на «Азовстали», а Мкртчан был представителем одного из многочисленных металлотрейдеров, желавших сотрудничать с комбинатом. «Подобным фирмам я предлагал взять на реализацию мелющие шары: они очень сложно продавались. Это сразу отбивало охоту работать с нами,  – рассказывает Тарута.  – Мкртчан пытался меня «коррумпировать», но у него этот номер не прошел, и он меня зауважал». В 1997 году Тарута нанял Мкртчана на работу. В 2006-м тот стал одним из совладельцев ИСД  – на каких условиях, Тарута умалчивает. Сам Мкртчан не нашел времени дать комментарии для этой статьи.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Кто владеет украинскими телеканалами

Какую роль в ИСД играл Гайдук? «У него не было никаких административных полномочий в корпорации,  – утверждает Пилипенко.  – Он имел имидж эффективного лоббиста ИСД, но это была вещь в себе. Я совершенно точно знаю, что на его лоббистские возможности в корпорации никогда не опирались». По мнению Таруты, Гайдук скорее был пассивным инвестором. «В первую очередь он все-таки чиновник. Когда Виталий не был активно задействован на госслужбе, он участвовал в управлении корпорацией. Но это были эпизоды».

ИСД назывался корпорацией только на бумаге. «Это была группа разных проектов, за которые отвечали разные менеджеры,  – объясняет бывший сотрудник ИСД.  – Они могли даже не пересекаться».

Стратегия ИСД в середине 2000-х сводилась, по словам Таруты, к модернизации Алчевского меткомбината и приобретениям за пределами страны.

Почему Тарута решил фокусироваться на инвестициях за рубежом?

Ахиллесова пята ИСД  – отсутствие собственной руды. Взять под контроль один из отечественных горно-обогатительных комбинатов не удалось. Оставалось два варианта: либо искать руду за границей, либо разворачивать обратно вертикальную интеграцию и покупать производителей и потребителей металлопродукции в Европе. Это позволило бы, с одной стороны, обойти европейские антидемпинговые пошлины, а с другой  – получать на выходе товар с большей добавленной стоимостью.

«Мы действовали в обоих направлениях»,  – отмечает Тарута.

В конце 2003 года корпорация ИСД приобрела венгерский завод Dunaferr, в июне 2005-го  – польский комбинат Huta Częstochowa. «Нам очень мешал имидж криминальной структуры,  – признает Тарута.  – Дескать, Донбасс  – это одни убийцы, которых ни в коем случае нельзя пускать на свою территорию. Пришлось провести целую пиар-кампанию, чтобы в Польше и Венгрии на нас стали смотреть по-другому». Позже ИСД купил венгерский завод DAM Steel и Гданьскую судоверфь.

Попытки обзавестись собственной рудой успехом не увенчались, притом что основатели ИСД были готовы рассматривать самые экзотичные варианты. «Представьте себе место посреди джунглей. Я не преувеличиваю»,  – рассказывает Александр Завадецкий, в начале нулевых работавший советником Мкртчана по юридическим вопросам. Корпорация вела проекты в Австралии, Индонезии и Бразилии, уточняет Тарута.

«Но все они были достаточно дорогостоящими. Нам просто не хватило денег»,  – говорит он.
Откуда у ИСД вообще взялись миллиарды долларов на модернизацию Алчевского меткомбината и проекты за рубежом? Выручила «оранжевая революция». Тарута и Гайдук  – единственные тяжеловесы донецкого бизнеса, которые поддерживали Виктора Ющенко. «Я надеялся, что с его приходом резко повысится капитализация страны,  – объясняет Тарута.  – А это даст нам возможность привлекать средства по низким ставкам».

Ставки действительно снизились.

В октябре 2006-го Гайдук стал секретарем Совета национальной безо­пасности и обороны. «Несколько раз и меня приглашали на достаточно серьезные должности в правительстве, вплоть до вице-премьера,  – отмечает Тарута.  – Но я не хочу совмещать бизнес и политику». Как и большинство украинцев, вскоре он разочаровался в новом президенте. По бизнесу Таруты больно ударило инициированное Ющенко газовое соглашение 2006-го, в результате которого цена 1000 куб. м топлива возросла для Украины с $50 до $95. «Нельзя было подписывать этот кабальный газовый договор!  – горячится Тарута.  – Не Тимошенко, а Ющенко является виновником всех наших проблем с газом».

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Миллионеры рассказали, что заставляет их ходить на работу

Смена режима, впрочем, открыла для ИСД еще одну большую возможность. В 2005 году новое правительство реприватизировало крупнейший металлургический комбинат Украины «Криворожсталь». ИСД, безуспешно пытавшийся приобрести предприятие двумя годами ранее, теперь был единственным украинским претендентом на его покупку. Для участия в новом аукцио­не Тарута объединил усилия с европейским сталелитейным гигантом Arcelor. Предполагалось, что в криворожском комбинате партнеры будут владеть равными долями, а со временем ИСД войдет в Arcelor.

В 2006-м мировой гигант стал еще более заинтересован в присоединении украинской компании. «Их топ-менеджмент получил предложение о слиянии от Mittal Steel и подумывал использовать слияние с нашей компанией как «защитную пилюлю»,  – говорит бывший директор по стратегии ИСД Денис Писаревский.Конкурс по продаже «Криворожстали» состоялся 24 октября 2005 года. Тарута и финансовый директор Arcelor находились непосредственно в аукционном зале, председатель правления Arcelor Ги Долле вместе с Гайдуком и Мкртчаном наблюдали за ходом торгов в офисе ИСД.

Владелец Mittal Steel Лакшми Миттал избрал другую диспозицию. Он контролировал процесс из гостиницы «Премьер Палас». Индийцу не нужно было с кем-либо советоваться, прежде чем поднимать цену, и он готов был делать очень крупные ставки. «Он уже понимал, что борется за мировое господство в металлургии: сначала приобретает «Криворожсталь», затем  – Arcelor,  – говорит Тарута.  – У нас была планка по цене. А у него  – нет».

Консорциум ИСД и Arcelor сошли с дистанции, когда Миттал предложил за «Криворожсталь» $4,8 млрд. «Мы и так превысили тот мандат, который у нас был  – $3 млрд,  – рассказывает Тарута.  – Плюс мы договорились, что до миллиарда можем брать на себя риски».

Сожалеет ли он, что партнеры не готовы были раскошелиться?

«Если бы мы приобрели «Криворожсталь», вся последующая история ИСД была бы другой,  – говорит Тарута, и на его лице читается грусть.  – Безусловно, нужно было играть дальше».

Пришлось сконцентрироваться на модернизации Алчевского меткомбината. Кредиторы готовы были выложить деньги по первому требованию. Только Международная финансовая корпорация предоставила ИСД $350 млн. Всего же компания привлекла у кредиторов под этот проект около $3 млрд.

За эти деньги ИСД построил самое эффективное сталелитейное предприятие в стране. В первой половине 2012 года Алчевский комбинат был единственным украинским производителем стали, который получил операционную прибыль, да еще какую  – 20% от чистого дохода!

В таком состоянии предприятие представляет интерес для главного конкурента ИСД  – «Метинвеста» Ахметова. «Мы знаем о стратегическом интересе к нашему комбинату с их стороны»,  – говорит финансовый директор ИСД Евгений Потапов. Комбинат, по словам Таруты, не продается.

Бывший топ-менеджер «Уралкалия» и «Норильского никеля», Потапов представляет в ИСД интересы новых акционеров.
Затраты на модернизацию Алчевского меткомбината поставили ИСД на грань краха. Во время глобального кризиса спрос на сталь резко упал, и корпорация оказалась не в состоянии платить кредиторам.

Долговые проблемы усугублялись намерением Гайдука выйти из бизнеса: об этом он предупредил партнеров еще в конце 2007 года. «Он не собирался вкладывать деньги в металлургию: ему хотелось иметь свободные средства для собственных инвестиций»,  – объясняет Тарута. Ему и Мкртчану пришлось выкупить долю партнера. Во сколько им это обошлось? Тарута предлагает переадресовать этот вопрос Гайдуку. «Я считаю, что он вышел удачно,  – с горькой улыбкой говорит бизнесмен.  – Получилось, что ему достались активы, а нам  – обязательства».

Спасение пришло с севера.

В январе 2010-го 50% + 2 акции корпорации приобрели российские инвесторы. В пресс-релизе ИСД было сказано, что покупателей представляет Александр Катунин  – бывший совладелец «ЕвразХолдинга». Сделку профинансировал российский государственный Внешэкономбанк.

Кто получил контроль над ИСД? Эту тайну в корпорации хранят до сих пор. Менеджеры ИСД, работавшие в компании на момент осуществления сделки, даже неофициально не хотят обсуждать эту тему. Молчит и Тарута. На вопрос, кто пригласил его на работу в ИСД, Потапов отвечает:

«Владимир Александрович Дмитриев, председатель Внешэкономбанка».

Не станет большим сюрпризом, если окажется, что за покупкой доли в ИСД стоит самая мощная в России группировка. Тарута, активно занимавшийся газовой темой еще в начале 2000-х, успел обзавестись связями среди новых руководителей «Газпрома», назначенных Владимиром Путиным. Например, давний соратник Таруты Челахов в 2007 году стал президентом российского «ЕТК Холдинга», который специализируется на перевозке труб большого диаметра для «Газпрома» и «Транснефти». Основатель «ЕТК»  – дзюдоист Александр Карманов, имеющий связи в окружении Путина. Сегодня Челахов снова с Тарутой: он занимает пост коммерческого директора ИСД.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Миллиардер, которого проклинают: история успеха

Можно ли было избежать такого исхода? Тарута и его бывшие менеджеры уверяют, что у ИСД просто не было другого выхода, кроме как тратить миллиарды долларов на модернизацию и экспансию. Та же СКМ в период падения цен на сталь может зарабатывать на сырье. «Если брать всю цепочку их производства  – вся прибыльность у них обеспечена горнорудными активами»,  – констатирует Пилипенко.

У ИСД такой возможности нет. «Чтобы компенсировать то, что мы теряем на сырье, мы должны добиваться большей эффективности производства, снижать себестоимость,  – убежден Тарута.  – За счет инвестиций мы имеем значительное преимущество перед конкурентами внутри страны».

Случись кризис на восемь месяцев позже, компания успела бы завершить свою инвестиционную программу. «А так мы выполнили ее всего на 50%»,  – сетует бизнесмен.

Продав контрольный пакет, Тарута и Мкртчан остались в корпорации разгребать завалы  – прежде всего, договариваться с кредиторами и должниками. Одна из самых больных проблем  – невозврат экспортного НДС. По словам Потапова, правительство задолжало компании свыше $500 млн. «На протяжении последних семи лет мы являемся «невозмещенцем номером один»,  – отмечает Тарута.

Главная задача ИСД  – реструктурировать долги и продолжить модернизацию. В сентябре Потапов рассказывал Forbes, что у корпорации есть предварительное соглашение с кредиторами выплатить $2,4 млрд в 2014–2017 годах. Сегодня он говорит, что окончательная договоренность пока не достигнута. Параллельно будут инвестироваться деньги в снижение энергозатрат: компания планирует запустить на Алчевском комбинате электростанцию комбинированного цикла. «То, что сегодня сжигается и выбрасывается в атмосферу, будет конвертироваться в электроэнергию без использования природного газа»,  – объясняет Тарута.

В 2013-м ИСД впервые за шесть лет планирует получить прибыль. «У нас нет другого выхода: это обязательство перед кредиторами»,  – говорит Тарута. Стратегическая задача, которую он ставит перед собой,  – вывести корпорацию на капитализацию $10 млрд. До кризиса, по его словам, стоимость ИСД составляла $15 млрд. В апреле 2012 года при подсчете состояния Таруты Forbes оценил ИСД в $3,3 млрд.

Не слишком ли смело? «Я пессимистичный оптимист»,  – сказал в 1993 году Тарута журналистке The New York Times.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Внуки известного фашиста оказались тайными миллиардерами

Украинские олигархи обеднели на четверть - ВИДЕО:

• Теги:
• бизнес
• миллиардер
• свое дело
• олигарх
• Сергей Тарута
• Алчевск
• Металлург