Джозеф Стиглиц: Монополии вступили в новую эру

На протяжении уже 200 лет существуют две научные школы, объясняющие, что именно влияет на распределение доходов и как именно работает экономика. Одна школа, берущая начало от Адама Смита и либеральных экономистов XIX века, фокусируется на конкурентном характере рынков. Другая школа, понимая, что либерализм в стиле Смита ведет к быстрой концентрации богатств и доходов, исходит из идеи, что неконтролируемые рынки способствуют созданию монополий. Важно знать обе точки зрения, так как наше мнение о политике властей и имеющемся неравенстве формируется в зависимости от того, какая из этих двух школ, на наш взгляд, лучше описывает реальность.

Читай также: Глава МВФ: Не стоит слишком увлекаться монетарной политикой

По мнению либералов XIX века и их последователей, благодаря рыночной конкуренции размер прибыли частных лиц определяется их социальным вкладом, или, на языке экономистов, "предельным продуктом". Капиталисты вознаграждаются за то, что сберегают, а не за то, что потребляют, за свою воздержанность, как выразился однажды Нассау Сениор, один из моих предшественников в драммондовском кресле профессора политэкономии в Оксфорде. Разница в доходах при этом связывалась с владением "активами" - человеческим и финансовым капиталом. В результате, исследователи неравенства фокусировались на факторах распределения активов, в том числе их передачи из поколения в поколение.

Вторая школа исходит из идеи могущества (power), в частности, возможности пользоваться монопольным контролем или обладать властью над работниками на рынках труда. Ученые этого направления фокусировались на факторах, которые способствуют росту могущества, его поддержке и укреплению, а также других факторах, способных помешать конкуренции на рынках. Важным примером здесь являются труды на тему злоупотреблений, вызванных асимметричностью информации.

Читай также: Рагхурам Раджан: в XXI веке мир требует новую денежную систему

После Второй мировой войны на Западе доминировала либеральная школа. Но на фоне роста неравенства и озабоченности этим ростом идеологи конкурентных рынков, рассматривающие индивидуальные доходы как предельный продукт, становятся всё более беспомощными в своих объяснениях принципов работы экономики. В результате, сегодня переживает подъем вторая школа.

Действительно, факт выплаты крупных бонусов руководителям банков, которые превратили возглавляемые ими фирмы в руины, а экономику довели до края гибели, трудно примирить с представлениями о том, что доходы частных лиц имеют какое-либо отношение к их социальному вкладу. Кроме того, факт эксплуатации крупных групп людей в прошлом (рабов, женщин, меньшинств разных видов) является очевидным примером того, как неравенство возникает под воздействием факторов могущества, а не предельных доходов.

Читай также: Нуриэль Рубини: монетарную политику ждут новые высоты

Работу многих отраслей современной экономики, таких как телекоммуникации, кабельное телевидение, интернет-индустрия (от социальных сетей до поисковых систем), медицинское страхование, фармацевтика, агробизнес и другие, невозможно понять через призму конкуренции. В этих отраслях конкуренция существует в виде олигополий, а не чистой конкуренции, описанной в учебниках. Лишь в немногих отраслях ситуацию определяют компании, "принимающие цену": эти компании так малы, что не способны повлиять на рыночную цену. Очевидным примером является сельское хозяйство, но интервенции властей в этом секторе колоссальны, а цены устанавливаются далеко не рыночными силами.

Возглавляемый Джейсоном Фурманом Совет экономических консультантов при президенте США Бараке Обаме попытался оценить масштабы роста  рыночной концентрации и ее отдельных последствий. По данным СЕА, в большинстве отраслей стандартная метрика показывает значительное, а в некоторых случаях радикальное увеличение рыночной концентрации. Например, на рынке депозитов доля 10 крупнейших банков выросла с приблизительно 20% до 50% всего за 30 лет - с 1980 по 2010 гг.

Читай также: Нуриэль Рубини: Экономический рост выдыхается

В некоторых случаях увеличение могущества на рынке стало результатом изменений в технологиях и структуре экономики: речь идет, например, о сетевой экономике и расцвете отраслей из сферы услуг, которые предоставляются на местном уровне. В других случаях отдельные компании (хорошим примером являются Microsoft и фармацевтические фирмы) хорошо научились воздвигать и поддерживать барьеры для доступа на рынок. В этом их зачастую поддерживают консервативные политические силы, которые оправдывают слабость антимонопольного регулирования и провал попыток ограничить рыночное доминирование тем, что рынки якобы от природы конкуренты. Наконец, в некоторых случаях наблюдается неприкрытое злоупотребление и использование рыночного могущества в политических процессах: например, крупные банки добивались от Конгресса США внесения поправок или отмены законов, отделивших коммерческие банковские услуги от остальных направлений деятельности финансового сектора.

Читай также: Джейкоб Ротшильд: Ситуация в мировой экономике ухудшается

Последствия всего этого наглядно отражаются в статистике: на всех уровнях растет неравенство, причем не только среди частных лиц, но и среди компаний. В докладе CEA отмечается, что "у 90-го центиля компаний доходы от инвестиций в капитал в пять раз превышают медианный уровень. Всего лишь четверть века назад это соотношение приближалось к двум".

Йозеф Шумпетер, один из величайших экономистов XX века, утверждал, что волноваться по поводу могущества монополий не стоит, поскольку монополии - преходящее явление. Они вызывают жесткую конкуренцию за рынок, которая способна заменить собой конкуренцию на рынке. Тем самым, гарантируется сохранение конкурентных цен.

В моих теоретических работах уже давно были показаны ошибки в анализе Шумпетера, а теперь и эмпирические данные дают серьезное подтверждение моим выводам. Сегодняшние рынки отличает постоянство высоких монопольных прибылей.

Читай также: Российский экономист Сергей Алексашенко: Украина еще может откатиться назад

Последствия всего этого очень серьезны. Многие представления о рыночной экономике основываются на модели конкурентных рынков, где предельные доходы соответствуют социальному вкладу. Эти взгляды приводят к нерешительности, когда речь заходит о вмешательстве государства. Если рынки фундаментально эффективны и справедливы, тогда даже самые лучшие правительства мало что могут сделать для исправления ситуации. Однако если рынки основаны на злоупотреблении могуществом, тогда основания для laissez-faire (политики невмешательства в экономику) исчезают. Более того, в данном случае битва против укоренившегося могущества на рынке становится не просто битвой за демократию, но и битвой за эффективность и всеобщее процветание.

Читай также: Лекция Новикова: Мир глазами экономиста. Наши стимулы и поступки

Джозеф Стиглиц - лауреат Нобелевской премии по экономике, профессор Колумбийского университета, главный экономист Института Рузвельта

Copyright: Project Syndicate, 2016

Напомним, что ранее Джозеф Стиглиц выражал мнение что центробанки должны поддерживать кредитование малого бизнеса, а не увлекаться монетарной политикой.

• Теги:
• монополии
• нобелевский лауреат
• Джозеф Стиглиц